Пэйринг: ?
Рейтинг: R
Статус: не окончен

 

Вики:
Горячая вода обнимала моё тело, казавшееся мне несовершенным. С моих волос стекала вода. Вода шумела за бортом моего сознания. Где я? В своей квартире. Я сижу в маленькой ванной и наслаждаюсь гибким веществом горячей воды.
Внезапно мне захотелось поговорить. Я закрыла глаза и вызвала в своём сознании его, зарывшись перед этим поглубже в пену, чтоб ему не взбрело в голову рассматривать мои формы.
Я вижу, как он выходит из темноты и, жестом швейцара, приглашает меня пройти. Я поворачиваю носик туда, куда он указал и вижу два кресла перед огромным, скрытым по краям густыми портьерами, окном. Я сажусь. Он следует моему примеру. В окне - суровый осенний дождь. Сумерки. Я слышу, как сзади доносится треск поленьев. Вокруг темно. По комнате, точнее, по тёмному неограниченному пространству разносится еле уловимый запах дыма. И еловых веток. Я замечаю рядом с креслами столик и длинный изящный стакан, наполненный чем-то тёмным.
- Это мне? - тихим спокойным голосом спрашиваю я.
Он кивает.

Юлиан:
Я киваю. Она подносит стакан к губам. Это её любимый шоколад. Я ведь знаю, чего бы ей хотелось. Она делает глоток, а я тем временем смотрю на её красные пряди волос, и у меня захватывает дух от их переливчатых движений...
Я смотрю в пасмурное окно, а потом задуваю свечку.
Она молчит. Ставит стакан обратно на стол. Выпила всего немного. Обидно. Я старался ей угодить.
Достаю сигареты. Пока доставал, курить расхотелось. Кинул на столик. Интересно, что она делала до той минуты, когда решила со мной повидаться? На ней огромные массивные ботинки, к ним полосатые чулки, юбка в клетку и маечка с черепком. Её волосы взъерошены. Как всегда.
- Как дела? - спрашивает она сонным голосом.
- Можно тебя поцеловать? - я поворачиваюсь к ней и влезаю на кресло с ногами.
- Ты разве хочешь?
- Нет, - пожал я плечами, - Просто очень захотелось это произнести. Вот и предложил.
- Раз так, то можно, - согласилась она.
Я вздохнул и вновь уставился в окно.
- Осень красиво, - сказал я.
- Когда наступает осень, я начинаю быть похожей на тебя.
- Это плохо?
- И да, и нет.
Я замолчал. Мне хотелось, чтобы она пояснила, когда - да, а когда - нет. К счастью она продолжила:
- Да, потому что когда я спокойна и одинока, я чувствую себя собой, а нет, потому что люди не хотят воспринимать меня такой. На то оно и одиночество, чтобы прогнать всех в никуда. Это не я их прогоняю, а, наверное, оно само. Приходит и прогоняет. Как мама прогоняет друзей мальчика, когда они мешают ему делать уроки. Наверное, так.
- Одиночество сильно мешает тебе? - спрашиваю я.
- Это я ему мешаю. Оно выкидывает меня из своих списков в то самое время, когда я меньше всего этого ожидаю.
Я расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке.
- Белый и красный - красивое сочетание, - сказал я, - Это похоже на цветы. Скорее всего, розы.
Ей на колени упали две розы.
- Ты так считаешь? - сказала она с горечью в голосе и, оборвав лепестки, скомкала их. Она высыпала их из ладони на столик. Они тут же пожухли, высохли, и случайный порыв ветра превратил их в летящую пыль.
- Ты всё ещё хочешь его увидеть? - спросил я.
- А ты?
- Да.
Она склонила голову. Я видел, что она расстроена.
- Я ведь то же, что и он... - заметил я.
- Нет. Ты - не он. Я не могу с тобой... остаться... - она была на грани отчаяния, - Хочу, но не могу. Потому что я вижу в тебе только свои мысли, свою душу, свой разум... Ты был интересен мне до тех пор, пока я не поняла тебя. Ты не лучше и не хуже меня. Ты - такой же. Поэтому, мне нужен он.
- Но он никогда не будет с тобой. Он уже почти покинул твой мир.
- Чёрт! Знал бы ты, насколько глубоко я это понимаю!!! - она обхватила голову руками, на глазах выступили слёзы, - Я ничего не могу поделать! Он... для всех и ни для кого... Он далеко от меня и не связан со мною ничем!.. Ничем не связан... Он не параллелен моему миру... Мы встретились на мгновение, две тонкие линии, ради того, чтобы не пересечься больше никогда... Это - осень. Вот, что такое осень... Я закрываю глаза и вижу, как вокруг него возникают чьи-то уродливые ладони, они хватают одежду и уводят его. Туда, где, наверняка, он будет счастлив. И туда, где меня нет. Самое... - она совсем расклеилась и утонула в слезах, - Самое обидное... что... он никогда не умрёт.
- А ты - умрёшь?
- Видимо... Судя по всему, - она улыбнулась сквозь слёзы.
- Не вешай нос, - я положил руку ей на плечо.

Вики:
Он положил руку мне на плечо. Я не смогла удержаться и, соскочив с кресла, бросилась реветь к нему на колени. Я ненавижу плакать. Обычно я выгляжу весёлой и жизнерадостной... Но с ним... я могу себе это позволить. Он поймёт.
Он гладил меня по голове. По моей взбалмошной красной стрижке... Я успокоилась почти сразу и, чувствуя, что щёки ещё мокрые и солёные, прижалась к его коленям.
Потом он поднял меня за плечи. Я взглянула вверх, в его светлые, с красным отливом глаза...
Если бы он не был частью меня, я бы смогла влюбиться в него, как в мужчину. Я бы... Я... я - бы... Я хочу его. Как БЫ сказать ему об этом? Прямо. Наверное, только так... Но рот у меня не открывается. Я не могу ничего произнести. Может, просто не хочу? Зачем мне всё это, если я его не полюблю всё равно?! Меня прошиб новый приступ рёва... Я вновь прижалась к складкам его брюк. Несмотря на всю его закутывающую одежду, я чувствовала его тепло. И пальцы рук. Он не были ни холодными, ни горячими, ни мокрыми, ни сухими и царапающими, ни нежными, ни твёрдыми... Он были просто руками. Как моими. Просто нормальными... Это самое прекрасное качество... От него не пахло кефиром, он меня не целовал. Он не шутил двусмысленно, он не строил из себя дамского заступника. Что это, если не любовь?.. Он мой друг?.. Любовь? Дружба?
Мне БЫ полюбить...
- Я люблю тебя, - тихо, лишь для меня произнёс он.
Я влезла к нему на колени. И посмотрела прямо в глаза. Он едва улыбнулся. Я немного отодвинулась, чтобы увидеть его прямые, как тяжёлое шикарное шёлковое полотно, волосы. Идеально белые. Иссиня-белые. Такой цвет он позаимствовал у предсумеречного ясного неба. Когда смотришь на это небо, то создаётся такое ощущение, что воздух светится сам по себе. Он вздохнул и поце...

- Эй!!! - упрямый стук в дверь, - Эй!!!!!! Ты не утонула там?
- Нет... - сказала я и нырнула под воду.
Вода была горячая. Чуть больше, чем до нашей встречи... Кому я так понадобилась? Прошло не больше минуты... Я поднялась из ванны и, не вымывшись толком, накинула на плечи полотенце...
Я оделась и взглянула в зеркало. Моё отражение было радо встрече со мной. Я улыбнулась ему и послала воздушный поцелуй.
Моя кровать. Мои зелёные тапочки стоят, прижатые пуфиком в коридоре - они заклеиваются. От них оторвалась немного подошва.
Я хочу видеть его. Сильно хочу. Но не зову. Потому что мне кажется, что наше общение не может приносить положительные эмоции постоянно. Я боюсь, что вновь его увидев, я вскоре об этом пожалею. Мне станет скучно, и я буду думать о нём плохо.
На столе лежит фирменный блокнот отеля "Прадо". В нём новая запись. Перед тем, как я позволила себе прочитать его послание, я порадовалась подольше: мало ли о чём он мне написал...
Он написал мне хорошее:
" Завтра. Пойдём по городу. Вечером. Я не стану мешать твоим мыслям. Постараюсь быть хорошим и послушным. И гладким, как вода. Зайдём куда-нибудь, где ты чувствуешь себя комфортно и где много фонарей. Как насчёт Нью-Йорк пиццы? Я люблю тебя. Я люблю тебя. Позволь мне. Я рядом.
Завтра. Я зайду в восемь. Завтра до послезавтра. Поговорим. Выходи из отчаяния. Помни, что есть люди, которым ты безмерно дорога. А кому-то - больше, чем дорога. Я тебя люблю!"
Я взяла карандаш и написала ему ответ.

Юлиан:
Я поднял блокнот к глазам и прочёл:
" Спасибо. Но может быть, завтра - это слишком рано?"
Мне стало горько. Если она хочет, то почему отказывается? Если она не хочет, то почему не отказывается?
Я стёр предыдущие записи и написал:
" Завтра в восемь"
" Хорошо" - ответила она, и я увидел за этим словом усталую улыбку.
Немного куцый ответ... На листке появились ещё слова:
" Обожаю пиццу. Поплачусь в твою жилетку. Завтра. Спокойной ночи."
" Спокойной ночи"
Уже лучше.
Я отложил блокнот и вышел в коридор из своей комнаты, взяв в руки свечу.
- Добрый вечер, - отозвалась Венера около входа в мою комнату.
Я учтиво кивнул, но ничего не ответил. Она поздоровалась потому, что я уже несколько дней не выходил из своей спальни.
- Здравствуйте, доброй ночи, рады вас видеть - залепетали полусонные персонажи картин. Меня немного раздражало их лепетание, но вступать с ними в дискуссии я не желал. Всегда, когда я спускаюсь по лестнице, моё внимание привлекает поверхность высокого окна, растянувшегося почти на всю высоту моего дома.
Я спускаюсь на последнюю площадку и, потушив свечу, ставлю её на перила. В окне - тихая летняя ночь. Вдалеке, на горизонте, ещё горит матовая зелёно-голубая полоска прошедшего дня. Высоко с небе - месяц с краями-клыками. Его цвет сегодня напоминает мои волосы - такой же бледно-голубой и сияющий...
Я слышу едва уловимый шёпот... Мне показалось, это один из призраков, но я немного ошибся. Это оказался дворецкий.
- У Вас бессонница, Ваше Величество?
Я не ответил и понуро опустил голову. Наверное, да. Бессонница. Но это даже хорошо. Не выйди я из комнаты, я бы его сейчас не встретил.
Он облокотился на перила рядом и стал всматриваться в ночь.
Довольно высокий, статный человек. Может быть, он был когда-то военным. У него чёрные жёсткие волосы, почти доходящие до плеч. Его руки в перчатках. На фоне его волос лицо смотрится белее, чем оно есть на самом деле. Он редко выходит из замка. Это помешало ему загореть, как следует. Сколько ему лет? Я думаю, не больше сорока... Или тридцати пяти? Или пятидесяти? Не знаю. Я не умею определять возраст, а он выглядит весьма неопределённо.
Он сверлит глазами полоску бывшего заката, словно рядом с ним никого нет. Мне захотелось сделать то, что захотелось. Я всегда поступаю так, как мне хочется, не думая о последствиях. Точнее, предполагая их интуитивно. Я протянул руку и обнял его. Он удивлённо раскрыл глаза. И, что совершенно естественно, повернулся ко мне, чтобы понять, что именно я имел в виду. Он повернулся, а я сильнее прижал его к себе и, взяв его за подбородок, осторожно поцеловал. Его дыхание участилось. Если бы пред ним был обычный мужчина, он, даю голову на отсечение, в ту же минуту послал бы его куда подальше, а, может быть, даже треснул. Драться он умеет. Но перед ним был я. Необычный мужчина. Маленький принц. Может, он меня считал своим другом. Не знаю, но было похоже на то.
Я поцеловал его ещё раз, и он ответил мне. Вот это поворот! Какие замечательные губы. Никаких слюней и соплей. Чёрный с белым - тоже сочетание неплохое. Благородное. Внезапно он всё прервал. Он оттолкнул меня и вытер и без того сухие губы. Он проглотил мою слюну. Боже, как мне его хотелось. Но не хотелось мне в той же мере. Я попытался взять его за руку. Он не сопротивлялся, но когда я шагнул к нему, он скинул мои руки и, пробормотав "с Вашего позволения", оставил меня наедине с темнотой.
Утром на моём рабочем столе лежало прошение об увольнении. Подписал не задумываясь. На душе скреблись кошки.
Я увидел его у выхода, с небольшим чемоданом и в перчатках. Он был спокоен, как корова на пастбище. С удовольствием съел бы гамбургер из этой коровы... Рядом стояли несколько слуг. Вот бездельники! И кухарка здесь же. Неужели, он так им дорог?.. Я вздохнул и подошёл к нему.
- Прости.
- Вы простите, Ваше Величество. Дело во мне: я уже немного не в форме для подобных игр.
Дурак, в этом вся и соль. Я улыбнулся и протянул руку для рукопожатия. Мне захотелось его поцеловать, но потом мгновенно желание улетучилось и я, забыв о нём, вернулся в свою комнату и решил написать, наконец, письмо своей тёте. Я откладываю это занятие почти месяц. Тётя будет сердиться.

Вики:
Вокруг моей парты носились девушки. Одна за другой. То убегали, то догоняли. Рыжая монотонно листала журнал в пятьсот страниц. Неподалёку басили парни. Я вновь уткнулась в книгу. В книге - конец света. А вокруг меня, пожалуй, только его начало. Молодёжь, которой скоро поступать. Новые кадры, в жизнь. Во взрослую жизнь. Что-то на сердце не спокойно.
Кто-то прошуршал шоколадкой. Я уже тут как тут. Меня угостили. Четырьмя дольками. Девушки рассматривали каталог косметики. Я к ним присоединилась. Может быть, закажу что-нибудь...
Вечером в восемь в дверь позвонили. К тому времени я была уже почти готова. Я открыла.
- Здравствуй, - сказал он. Он был в плаще и очень дорогом костюме.
- А почему без цветов? - сразу спросила я.
Он пожал плечами.
- Я как-то не думал, что тебе понравятся цветы...
- Цветы любой девушке понравятся, - почему-то настаивала я.
- Вот я и подумал, - объяснил он, - Ты ведь не любая девушка и, значит, тебе нужно что-то другое... Не цветы.
Я, нахмурившись, посмотрела на него и улыбнулась.
- А ведь ты прав! - сказала я, - Я не люблю цветы. Я не знаю, как с ними обращаться. Они не вызывают у меня ни радости ни огорчения. В таком случае, зачем они мне?.. Ты прав. Спасибо.
У него было такое лицо, что его погладили по шёрстке.

Юлиан:
Мне очень понравилось то, что она сказала. Я действительно так думал, а не придумал на ходу в качестве отмазки. И я рад, что она это поняла.
- Так мы идём? - спросил я.
- Ага.
Она обулась и закрыла дверь. Лифт спустил нас с шестого этажа в вечерний город.
Мы шли по улице пешком - она не любила машины.
- Я ждала тебя, - сказала она и прокралась рукой в мою ладонь. Идти, держа её за руку было необычно, но мне это понравилось. Она мне совершенно не мешала. Она была очень естественной.
- Ты очень красивая, - сказал я. Легко говорить людям правду. Но она не любит, почему-то, когда я говорю ей правду.
- Знаю.
У неё было такое лицо, будто я оскорбил её до глубины души. Странно, я же не сказал:"Сегодня ты очень красивая". Тут ещё есть на что дуться, а к первой фразе по-моему не придерёшься. Ведь - ты очень красивая - значит, красивая всегда. И сейчас я это заметил вновь. Может быть, я редко ей об этом говорю?..
- Если ты не хочешь быть красивой, я могу что-нибудь придумать, - рассматривая небо, произнёс я, - Например... выжечь твоё лицо кислотой. Как тебе такая перспектива?
Она усмехнулась.
- Или просто срезать кожу острым лезвием? М?
- Таких смазливых девчонок - пруд пруди, - сказала она, - И среди них я - самая что ни на есть обычная...
- Ты так думаешь? Ни одну из них я не узнаю в лицо. А тебя - легко. Хоть среди целого стадиона. Ни с кем не спутаю. Значит, у тебя перед теми смазливыми девчонками есть огромное преимущество.
- М-да, - она вздохнула, обдумывая мои слова.
Я видел, что она со мной согласна, но боится сказать об этом. Не хочет ощущать себя значимой. Привыкла вечно быть не первой. А она - первая. И единственная. Не для меня. Вообще. Только такое уж у первых предзнаменование - вечно знать, что они миллиардные по счёту. Где-то посрединке. Это стереотип. И его не то, что нельзя разрушить, его просто не надо разрушать. Иначе всех первых отбросит в глубину номеров. А так - думай они хоть что попало - это их судьбы не изменит. Эх, знать бы ещё, что такое "первый". Может быть, понял бы себя глубже. Но никто мне об этом не скажет. Может, к старости пойму. Если повезёт.
- Думаю, мужчины мало ценят женщин. Но и женщины мало ценят мужчин, - сказала она, - Да. И при этом, они ещё и не знают, как любить себя. Кого же они любят? И кого - ценят?
- Может быть, детей? - предположил я, - Или Бога?
- Нет, Бога люди не любят. Если люди не могут любить что-то осязаемое и реальное, как они могут... Бог ведь это чистая вера. Не важно во что. Просто вера. Лично я считаю себя верующей. Ведь когда спрашивают "вы верующая?" никто не уточняет "верующая в Бога, о котором говорится в Библии, то есть книге, написанной в основном четырьмя евангелистами Марком, Лукой, Матфеем и Иоанном". Я верующая. Может быть, даже в их бога, но для меня их бог - это другое вещество.
- Знаю, - сказал я, перепрыгнув через лужу, - Набор символов.
- Да. Именно. И не только он...
- Самое обидное, - сказал я, заострив внимание поднятым кончиком пальца, - Что разобраться с набором символов не так-то просто.
- Это оголяет наши бездарные к математике мозги. Мы же не гении, в конце концов.
- В конце концов, мы же не боги.
- Точно. Не боги.
Мы зашли в пиццерию, как я и предлагал вчера.
Она смотрела на пиццу горящими глазами. Кола и кусок пиццы - казалось больше для счастья ей ничего не нужно.

Вики:
Я редко заходила в подобные места - причина простая - не было денег. Но сейчас с ним я могла позволить себе что угодно. Но я заказала очень скромно. Сама не знаю почему. Просто решила, что больше мне не съесть. Он взял себе только колу. Хотел кофе, но внезапно передумал. Какой он обалденный... Стройный. Кожа нежного цвета. Белые длинные прямые волосы. Может, там, где он родился такая мода - волосы до плеч? Не знаю. У нас как-то не принято. А зря. Это очень женственно. Моя первейшая задача, как квалифицированного ангела, находить в мужчинах женственность. Или пробуждать. Женское начало. Оно есть в каждом. Только многие подавляют его в себе. И когда так происходит, человек перестаёт быть гармоничным. И без того несовершенный человек становится ещё более удалённым от двух идеалов - добра и зла - отодвигаясь в новую плоскость. Он прячется в четвертичной точке. Не золотой середине, а в неприметной четвертичной точке. И точка эта чаще всего расположена ближе ко злу. Если же человек хочет вернуться к прямой идеалов, то путь его лежит по наклонной, он ведь знает только путь, по которому он до этой точки дошёл. То есть может двигаться только обратно. В то время как прямой путь на несколько лет короче. И приводит совсем к другому результату.
Пока я думала об этом, мы с ним сели за столик.
Он вытянул немного напитка через трубочку, отодвинул стакан и на его место придвинул пепельницу. Он закурил. Глядя на него, мне тоже хотелось приобрести эту отвратительную привычку... Говорят, от курения желтеет кожа и зубы. У него они становились, казалось, ещё более белыми... И нежная кожа и зубы. Которые в принципе, я видела очень и очень редко. Может быть, всего раза два. Или один.
- Ты хочешь увидеть его? - вдруг спросил он, - Прямо сейчас?

Юлиан:
Я смотрел на неё и думал, что она станет отказываться.
- Я не знаю, - ответила она, и её красная чёлка закрыла от меня её грустные глаза.
- Я хочу, чтобы ты его увидела.
- Ну, хорошо. Только как? - она посмотрела на меня, - Он не придёт.
- Если мы позовём вместе, он обязательно придёт, - сказал я, - Только сосредоточься.
Он пришёл. Распахнул двери в пиццерию с такой силой, что чуть их не выломал. На его лице была безудержная радость. Он подошёл к столику и, взяв полусекундную паузу, воскликнул:
- Как я рад вас видеть!!!
Он чмокнул меня в щеку, а её, так как она была второй жертвой, поцеловал в губы, потом сел рядом и смущённо произнёс:
- Извините... Не сдержался...
Зря, зря. Зря не сдержался.
Она видимо хотела выскользнуть и пойти попереживать в дамскую комнату, но что-то её удержало, и она разрыдалась прямо здесь, упав локтями на стол.
Он недоумённо посмотрел на меня.
- Чего это с ней?.. - спросил он, почти испугавшись, потом, не дожидаясь ответа, он обнял её и попытался заглянуть в её лицо.
У него ничего не вышло.
- Перестань, - сам чуть не плача произнёс он, - Успокойся, хватит... Слушай, я не знаю, что с тобой такое... Только не уходи. Расскажи, что случилось... Не плачь. Ну не плачь! Ну, пожалуйста.
Как я и предполагал, она встала из-за стола и, прихватив свою сумку, ушла на улицу, вытирая слёзы по пути.
Куда подевался тот неумолимый надменный загадочный человек. Сейчас передо мной сидел брошенный всеми юноша и ковырял пальцем обивку дивана. Возможно, он многое понял. Возможно, именно это сделало его жалким. Но, тем не менее, он был по-прежнему таким же сладким, как и раньше. А может быть, он не жалок, а трогателен? Это в корне меняет всё...
- Не сиди с таким кислым лицом, - сказал я, улыбаясь, - Город вылечит её. А тебе неплохо было бы кое в чём разобраться.
- Я не понимаю... - проговорил он.
- Давно пора понять. Тут уже не до намёков.
- Объясни мне, пожалуйста.
- У меня нет времени объяснять тебе что-то, - сказал я, взглянув на часы, - Мне пора.
- Куда??? - он схватил меня за полу плаща, когда я проходил к выходу мимо него.
- Сиди здесь и думай, - я освободил плащ от его руки и ушёл.

Вельча:
Что происходит???
Я обхватил голову руками и стал, как мне велели, думать. С тех пор, как я закончил свою партию, жизнь круто изменилась. Очень круто. Я не могу понять, что происходит вокруг меня... Я знаю, что всегда нравился ей, но стоит ли из-за этого устраивать такую сцену? По-другому и не назовёшь... Сцена. Ко мне подошла официантка, и я обратил внимание, что накручиваю прядь на палец. Уже целый клубок получился.
- Вам что-нибудь принести? - спросила она.
- Да, пожалуйста. Что-нибудь. И с шоколадом, коктейль или мороженое, или пирожное... Можно всё сразу. И запить - колу. Очень хочется пить. Колы можно даже две.
- Всё?
- Нет, ещё что-нибудь солёного. Пиццу с колбасой. У вас есть картофель фри?
- Конечно.
- Тогда и его тоже. Держите, - я протянул ей тысячную купюру, - Я забуду расплатиться потом. Так что держите.
Она недоумённо приняла у меня деньги.
Наверное, потом долго проверяла на подлинность.
Я запихнул сдачу в карман и откусил большой кусок от пиццы. Теперь самое время подумать.
Так. Что мы имеем? Кучу нелогичных эмоций, которым требуется найти объяснение. Похоже на любовный треугольник. Может быть, кста, так оно и есть. Для начала, сколько мне лет? Так... Двадцать пять, да? Отлично. Тогда что мешает ей в меня влюбиться? Ну, положим, карьера. И вообще, ангелы - они влюбляются? Забыл... Думаю, да. Да. Судя по той теории, в которую она верит, да. Она с таким же успехом может влюбиться в алюминиевую пробку или кустик сельдерея. Выпал я. Но это только догадки. Тем не менее, она только что залила стол слезами... Странные мне девушки на пути встречаются. Заленоволосые, красноволосые, синеволосые. Ужас. И чего они только едят. Гуашь?.. С ума можно сойти. А, судя по её напарнику, он вообще никогда не ест, раз у него волосы белоснежные. Или белила цинковые хлещет. Значит, ему уже недолго осталось.
Я запил вкусным чёрным напитком и подумал, есть ли связь с моими чёрными волосами?.. После чего я приступил к картошке. Размышляем дальше. Значит, карьера может ей чем-то помешать. Она живёт среди людей, а стало быть, не может позвать меня, когда ей этого захочется. У неё не хватает силы. Хм... Она может звать меня, только объединившись с беловолосым. А может, оттого, что мы не можем остаться наедине, она и страдает? А что там, наедине, делать-то? Говорить? Неужели, ей не хватает беловолосого? Он искусный трепач. Или она хочет чего-то другого? Чего ангел может хотеть от принца? Такого, как я? Тем более, у меня другой круг... Мы почти не видимся. Сколько ей лет? Примерно семнадцать. Похоже, она и впрямь влюбилась в меня. Что делать дальше? Вообще-то я не знаю, но предполагаю, что мне это не очень приятно. Интересно, что думает беловолосый? Как он ко мне относится? Раз так вышло, вполне может быть, он тоже думает обо мне некорректно... Они ведь - одно целое. Хотя... может быть в этом я и ошибаюсь. Действительно, надо поговорить с беловолосым, надо упросить его мне всё рассказать. Он всё знает, я это чувствую. Догадки у меня есть, но пока я ещё ни в чём не уверен.

Юлиан:
"Дорогая тётя Миринда! Извини, что отвечаю так поздно. Я был очень занят и никак не мог написать тебе раньше.
Передать твой привет старому другу, к великому сожалению, я уже не смогу - он больше не работает у меня дворецким. Он сам попросил увольнительную. Мы с ним немного не поладили. Хотя он, несомненно, очень хороший человек.
Как ты поживаешь? Надеюсь, у тебя всё хорошо.
Меня в последнее время тревожат мысли о моей предполагаемой второй половине. Я всё острее ощущаю необходимость в ней. В её любви и поддержке. Но одна из главных проблем заключается в том, что девушка, которую я хотел бы видеть рядом с собой, ко мне ничего не испытывает. Наверное, это закон бытия. Она влюблена в парня, который в свою очередь не интересуется ей. Это банально, но в то же время интересно. Может быть, ты что-нибудь мне посоветуешь? Вообще-то с недавнего времени я стал испытывать ещё одно очень странное чувство. Но не хочу сейчас раскрывать тебе карты. Если интересно, попроси меня рассказать об этом в следующем письме.
В последнее время мир меняется слишком быстро. Я не успеваю за ним уследить. Я просто стою рядом с течением и молча наблюдаю за его вихрями. Всё промелькивает, не успевая достигнуть моего сознания... Это уже из области философии. Но ты же любишь философию, не так ли?..
Совсем недавно я перечитал несколько старых книг. Нашёл много нового и интересного... Иногда я захожу в свою библиотеку и с ужасом думаю, что всех этих книг мне никогда в жизни не прочесть. Может быть, ты мне подскажешь, а то я не знаю что нового и свежего мне почитать, чтобы немного отдохнуть.
Может, ты даже приедешь ко мне в гости? Я всегда буду рад тебя видеть.
Жду ответа.
Твой любящий племянник Юлиан (а точнее говоря, твой любимый Светик). До встречи в следующем письме."
Я перечитал письмо. Вложил в конверт и запечатал его.
Всё же мне очень жаль, что Алекс ушёл... Раньше, когда я оканчивал свои письма, я звал его и, прежде чем вручить ему конверт, я расспрашивал, что интересного произошло в замке за то время, пока я не выходил из комнаты. Он всегда улыбался и рассказывал обо всём с охотой. Не верится, что больше его не увижу. Кажется, если я произнесу это имя - Александр - он сейчас же появится, где бы ни находился.
Что бы я сделал, появись он здесь на самом деле? Наверняка, сказал бы ему, как рад его видеть. И... если бы он позволил, то... ещё раз поцеловал. И всё. И отпустил бы. И пусть рушится мир. Что... что это? Пусть рушится мир... Мир? И только смерть разлучит нас. Да. Музыка. Это музыка призраков, я слышу нежное пение скрипки. Кто?!
- Кто явился ко мне?!
Свет погас и зажёгся прожектор. Одна из стен моей комнаты провалилась и растворилась в воздухе. Я увидел сцену. Ступени. На них и сидел один из моих призраков - призрачная Лизэтта. Она смотрела в пол наискосок. Музыка утихла и потекла ещё нежнее... Лизэтта посмотрела "в зал" и запела. На красивом английском.
Она пела, а я ощущал, что слёзы подкатывают к горлу. Мне хотелось плакать и от этого на сердце становилось невероятно хорошо.
...make me your goddies...
Она посмотрела на меня чёрными глазами и взмахнула рукой.
...my kingdom - your soul...
Её сверкающее платье развевалось и отбрасывало блики на всё вокруг.
...as two birds under the clodes...
Это было, как полёт.
И она замолкла.

I love you...
Сказала она шёпотом.
Its all.

Она свернулась в клубок, и свет погас. Скрипки стихли. Я два раза ударил ладонью о ладонь. Не потому, что мне не понравилось, просто был не в состоянии что-либо ещё предпринимать... Я плакал, облокотившись на стол. Мои призраки... Они потрясающе это делают...
Its all. Это всё. Всё для меня.
- Ещё, - сказал я, - Сделайте это для меня!
Свет. Они согласны.
Сквозь дым я увидел трёх девушек... Их чёрные маленькие круглые шляпки были наклонены вбок...

Мой мальчик, не надо лишних фраз, я всё пойму,
Не надо, уходи, переживу
Я как-нибудь.
Не думай, что мир сошёлся клином на тебе
И ты один такой в моей судьбе
Меня забудь.

Они танцевали, двигались грациозно. Одеты они были в чётные жилеты и чулки. Трости…

Не трогай сердце, ран не вороши,
И без тебя я буду дальше жить
Ты
С ним
А я одна
Одна!

Твой... кошелёк меня манит, ты ведь занят, мой дружок
Кого ночами ублажает твой... о-ла-ла!
Я знаю всё.
Беги, от когтей-клыков, ножей, клинков во тьму
Если спрячешься, тебя я не найду
И ты - спасён.

Не трогай сердце, ран не вороши,
И без тебя я буду дальше жить
Ты
С ним
А я одна
Одна!
Одна. И на предательство твоё мне
Плевать, я
одна!

А я хотел бы, Ваша честь, протестовать.
Валяй!
Я не преступник, чтобы честь свою спасать.
Ну да!
Я не преступник.
И хочу сказать...

"Я... люблю...его...."

Виновен! Виновен! Виновен...- занавес скрыл девушку на трибуне судьи.

Свет вновь погас.
- Браво, - сказал я тихо и поаплодировал. У меня в голове вновь появились мысли об Алексе.

В дверь постучали.
- Войдите, - разрешил я.
Дверь приоткрылась, и я увидел Вельчу... Его только здесь не хватало!
- Извини, можно мне с тобой поговорить, - спросил он.
- Проходи, садись.
Похоже, он увидел мои заплаканные глаза, потому что удивлённо замер на пороге. Я вытер лицо платком и повторил:
- Садись.
- Хорошо.
Он уселся на мою кровать.
- Я хотел поговорить с тобой насчёт неё, - начал он, - Когда ты ушёл я задумался и пришёл к выводу, что... Не могу понять, что именно происходит. Пришёл с надеждой, что ты меня просветишь...
- Она влюбилась в тебя, - ответил я сразу. Не очень-то хотелось говорить с ним на подобные темы, - А я в неё. А ты?
- Я?.. - он по-старому надменно посмотрел на меня.
- Ну? Честно. Давай заверши цепочку, - настаивал я.
- Я? - ещё раз повторил он.
Я подошёл к нему и бесцеремонно свалил на кровать. Мне показалось интересным, если бы треугольник замкнулся. Я наклонился к нему, пристально на него при этом глядя... Он закусил нижнюю губу... Потом произнёс:
- Ты...
- Расслабься.
Вместо ответа он радостно улыбнулся и выпалил:
- Я тоже люблю тебя, беловолосый! - он схватил меня и сжал в объятьях. Я был уже не рад, что намекнул ему на это!!!
- Хватит, - он хотел поцеловать меня, но я не дал ему, - Слушай, это глупая шутка! Хватит. Поднимайся с моей кровати и шагай домой. Я устал и очень хочу спать.
- Понимаю, - согласился он, с грустными глазами ослабил хватку, и как только я успокоился с лукавой, улыбкой впился в мои губы.
- Эй... я же...
Одна ночь ничего не решит. Свеча погасла сама собой, и я принялся раздевать его. Он был послушен, как котёнок, которого вылизывала мать-кошка. Мне сразу понравилось его тело. Этот запах... Цианистый калий? Или просто миндаль?.. Шучу. Великолепно. Тонкая талия... Длинные волосы. Сегодня ночью он лучше всех на свете.

Вики:
Мне было как-то необоснованно хорошо... Я сидела в своей комнате, слушала радио и читала. В то же время всё моё тело ощущало какой-то странный эмоциональный подъём.
Карамель "Липесин". Хотя у неё и было внутри что-то чёрное, я незадумываясь сунула её в рот. Чёрное, как я и думала, оказалось какого-то рода повидлом.
Что же происходит?! Хотелось, по меньшей мере, взлететь, вспорхнуть как птица и очутиться в небесах среди облаков...
В два часа ночи я внезапно проснулась и села на кровати. Я взяла со стола мобильный и набрала номер Юлиана. Захотелось пообщаться с ним посредством человеческих радиотелефонных каналов...
Он долго не брал трубку.

В принципе, никто:
- Чёрт, ну что за... - Юлиан нащупал в темноте рукой сотовый телефон и, раскрыв его, приложил к уху, - Да!
- Привет. Ты спишь?
- Глупый вопрос. Уже нет.
- Что ты делал? Неужели спал?
- В шахматы играл.
- Мне нужен долгий измучивающий разговор. А то я не усну. Юлик, сколько будет 365 на 24?
- Делить или умножить?
- Умножить, конечно.
- Щас скажу... ...восемь тысяч семьсот шестьдесят.
- А теперь это на триста шестьдесят умножь, пожалуйста.
- Тебе что, заняться больше нечем?..
- Юлиус! Умножь на триста шестьдесят!
- Хорошо! Умножить, значит, 8760 на 360... Уф... Получится три... миллиона сто пятьдесят четыре, нет, сто пятьдесят три тысячи шестьсот. И что дальше?
- Мы с тобой знакомы три миллиона сто бла-бла-бла-дцать секунд. Я тебя поздравляю. Всего тебе наилучшего и счастья в новом году.
- Стоп. Я ото сна никак не отойду. Что ты имеешь в виду? Это... годовщина нашей встречи что ли сегодня?.. Ещё же дремучая ночь. Может, я завтра бы об этом ещё вспомнил...
- А если нет? Вот я и решила напомнить, чтоб ты подарок приготовил.
- Понятно... - Юлиан зевнул, - А теперь мне можно поспать?
- Нет. Слушай, Юляша, чем ты таким занимался вечером, что мне аж плохо было?
- Любовью.
- Я так и думала! С кем-то ужасно симпатюльным.
- С собой. Шучу. Да, проходил тут один...
- Вау! Так это не девушка!
- Ага. И он тут смотрит на меня огромными полусонными глазами и безмолвно умоляет, чтоб я перестал трепаться, и дал ему прикорнуть после бурной ночи.
- Юлик, это интересно! Я его знаю?
- Без понятия.
- Ну, кто это, колись!
- Это тайна, покрытая мраком!
- А сколько ему лет?
- Сколько тебе лет? Он не признаётся.
- Сколько сейчас времени, Юль?
- У меня на мобиле - половина третьего. Тебе пора куда-то бежать?
- Да не особо, знаешь ли...
- Я было уже обрадовался. Давай спать, а? Плииииз.
- Давай, я к тебе в гости приду, а?
- Прямо сейчас? Ты что упала?! Поимей совесть! Я ведь не один, всё-таки! Ни в коем случае!
- Раньше ты меня так не боялся. Я же ангел. Юлиан?
- Всё, отключаю мобильный до утра. Чао!
- Ты сво, Юлик.
- Ага.

Вельча:
Я облокотился на подушку и влез к нему на грудь.
- Раз уж наш сон прервали, может...
- Что? - спросил Юлик.
- Может, ты подаришь мне парочку поцелуев?
- Я не хочу больше с тобой целоваться, Вельча. Честное пионерское.
Обидно. Я хотел развести его на нежность... Очень обидно.
- Ну ладно, не огорчайся, - он чмокнул меня в губы, - Я утолил твою жажду? - спросил он.
- Нет! - я запутался в простыне, подтянулся к его губам и буквально измазал его всего в своей слюне...
- Киска... Ты... - он вытер щёку, - Ты невообразим, - он поднялся с кровати и одеяло, скользнув по его телу, безжизненно свалилось на пол. Он подошёл к окну и, немного отодвинув шторы, посмотрел на улицу. Мне не хотелось вставать, но в то же время хотелось, чтобы он вернулся на место и я бы продолжил играть с ним... поиграл бы ещё...

Вики:
И чего мне так хреново? Мне семнадцать. Ну и что? А сколько мне должно быть, чтобы я стала счастливой? Вначале эти взрослые говорят, что, дескать, вы молодёжь, чё с вас возьмёшь, зелень беспробудная, время ошибок, переходный возраст от года до тридцати... А потом:"Это было лучшее время в моей жизни! Не то что щас, разваливаюсь, как старый кед..." Шнурки в одну сторону, подошвы - в другую и некогда модная эмблема "найки" оторвалась и валяется в луже. И мне кажется, что именно сегодня эта эмблема стала отрываться от меня. Пускай очень медленно и незаметно, но стала отрываться. Мне уже от этого больно.
Эх, будь я парнем, всё было бы куда легче! Неужели, будь я парнем, мне хотелось бы стать девушкой? Наверняка нет! Едва ли бы я об этом вообще задумалась. Может быть в том, что я об этом, думаю и есть моё превосходство? Вначале, начиная думать об этом, я подумала - если я была бы парнем, то могли бы нравиться парни или нет? Ага. Ну... для начала, допустим, что да. Могли бы. И что дальше? Мне нужно разобраться - я хотела бы любить мужчин, будучи одним из них, или же найти родственную душу, которой придётся открыться без комментариев? Сейчас мне кажется, что, скорее первое, чем второе. Первое, но ради второго. Я уже совершенно уверена, что между мужчиной и женщиной нет никакой разницы. Абсолютно никакой. Если ты его не любишь, то противно с кем бы то ни было. Вопрос в том, а что если ты его любишь? Тогда как? Смогу ли я влюбиться в ближайшее время? Выберет ли "самый лучший" меня из толпы, или пройдёт мимо? Или мне нужно самой стать самой лучшей? А я и так самая лучшая. Рапунцель. С помесью Хайдо, кислотной Пинк, великого Мэрлина и чистокровного ангела. Мой родитель скрыл наше родство от меня. Спасибо, что хоть признал, когда услышал об этом от меня. Мог бы продолжать отказываться...
В итоге, мне думается, я никогда не разберусь. Самокопание, вещь, несомненно, необходимая, но ни на какой вещи в этом мире зацикливаться нельзя. Это наказуемо. Пока что моя жизнь протекает, как кленовый сироп по блинчикам. Медленно, неспешно, пока кто-нибудь резвый не слизнёт... А потом блин свернут и отправят в желудок, раздробив при этом все его внутренности. Вот какая судьбы меня ждёт. Блин он хоть и большой, но очень-очень тонкий и кое-где просвечивает. Он олицетворяет солнце. Интересно, а какая пища олицетворяет тогда луну? А землю? А звёзды? Может быть - рис?.. А луну - молоко, землю - картофель... Это просто первые логические ассоциации... Но звучит аппетитно. Это всё происходит со мной потому, что я решила не есть в этот вечер. У меня вечер очищения души. Просто мне очень хочется похудеть кило на 20! А это невозможно, потому что сейчас я нахожусь в своей норме. То есть, если стану есть меньше - буду чувствовать себя плохо. Тем более - у меня слабая сила воли. Особенно после изматывающих тренировок... Быть ангелом непросто. Так вот, для того, чтобы совесть оставила меня в покое я и не хочу есть сегодня, хотя... Если бы я об этом не говорила, может быть, мне стало бы легче?..
Почему я не могу стать такой, как Юлиус?.. Было бы куда веселее, будь я его братом-близнецом. Как было бы клёво! Тогда бы мой пушистый братец не ускользнул от меня так просто... Почему, если я девушка, это даёт ему право забывать обо мне? Только потому, что мне не угрожает опасность, меня не от чего защищать... и поэтому, он всё реже появляется у меня с милым выражением лица. Я понимаю... Но как бы мне хотелось поменяться с ним местами! Просто жуть как! Он такой красивый, взрослый, спит, с кем хочет, делает, что пожелает, денег у него столько, что о них можно не думать, он всегда спокоен, живёт в замке с собственной прислугой... И я здесь - в ауте. У нас с ним одна душа, а стало быть, я не могу считать его братом, не могу влюбиться в него... Да и влюбись я в него... Зачем? Ради чего? Блин! Как всё не просто.
Эх... Что он сейчас делает?
Изображает из себя голубого?
С кем?
Может быть даже с Вельчей?
Всё может быть в мире, где всё может быть. Он может быть с кем угодно. Хоть с Девой Марией.
А я? Подросток, который никак не может разобраться в своих чувствах к этому миру...

Юлиан:
- Давай помогу! – не выдержал я и наклонился к Вельче, застёгивающем пуговицы на воротнике рубашки.
Он послушно убрал волосы и даже закрыл глаза. Может быть ему щекотно, когда кто-то прикасается к его шее? Он так долго возился, что завтрак, наверное, превратился в лёд.
- Всё, пойдём, - скомандовал я, подняв его со стула.
Он, не говоря ни слова, уцепился за мою руку, и я вытащил его из комнаты.
- Что с тобой сегодня творится? - спросил я, чувствуя, как он сжимает мою ладонь, - Я понимаю, конечно, если у тебя это было впервые. Единственное, что я могу, это извиниться. Но по твоему виду нельзя было сказать, что тебе не понравилось.
- Я сейчас скажу глупость, - он слегка покраснел, ладонь его стала слегка влажной, - Можно?
- Ну... давай.
Он набрал в лёгкие воздуха...
- Нет, - он запустил пальцы в волосы и выдохнул, - Не могу... Извини... Нет, всё-таки скажу! Я люблю тебя. В этом всё дело... Я не знаю, какого чёрта ты вчера мне рассказывал о каком-то треугольнике, но... сейчас мне кажется, что если бы ты ко мне что-то испытывал, это было бы просто здорово... Только не говори, что это была ошибка и тебя теперь тошнит от меня... - он сжал мою ладонь настолько, что я нахмурившись глянул на него, но, увидев милые тёмные глазки, хмурость скрылась в неизвестном направлении, - Уверен, - продолжал он, смотря в пол, стоя посреди коридора, - Ты сейчас скажешь что-нибудь вроде: «Мне надо подумать" или "Я ещё не до конца разобрался в своих чувствах"... По всем законам вселенной ты именно так и должен сказать... - он замолк...- Так ты будешь хоть что-то говорить, чёрт тебя дери?! - он посмотрел на меня.
- Не бойся, - я обнял его. Как ещё поддержать шибанутого любовью? Он проник мне в сердце своими словами, хотел я этого или нет.
- Ю...
- Я скажу тебе обо всём честно. Так что приготовься к самому худшему, - хорошо, что он не видел моего лица, - Я думал, что все эти россказни о единой душе с Викой - полный бред, сколько бы меня не убеждали в обратном. Хотя... тебе не обязательно это знать... Единственное, что для тебя важно сейчас, это то, что ты мне нравишься. Во всех смыслах.
- Только нравлюсь... - сказал он понуро, - И больше ты не хотел бы говорить об этом...
- Прекрати заниматься самобичеванием, - я треснул ему ладонью по щеке, чтобы он проснулся, - Ты мне нравишься очень сильно. Я хочу и буду об этом говорить. Мы будем с тобой встречаться. Как Ромео и Джульетта. А потом будет Хэппи энд! Понятно тебе или нет?!
- Чего ж ты злишься так, - он не обратил внимания на мою пощёчину. Обнял. Со слезами на глазах, - Я счастлив... Не злись. Если ты хочешь, я... стану лучше.
Прошло две минуты.
- Не хотел бы показаться грубым, - сказал я, тормоша его (он закрыл глаза и почти уснул, обнимая меня), - Но тебе нужно немного поесть. И мне тоже.
- К чёрту! - он коснулся моих губ.
- Дорогой мой Вельча, - я погладил его по голове, - Завтрак вкуснее твоего языка.
- Прости...
- Чего ты извиняешься? Ты, разве, в чём-то провинился? Нет! Не ставь себя ниже того, с кем говоришь. Учись настаивать на своём. Чтобы к тебе подстраивались, а не ты. Запомнил?
Он кивнул.
- Ты талантливый ученик! - похвалил я, едва он дал мне вздохнуть после нетерпеливого страстного поцелуя, - Но... - Я взглянул на часы, - О боги. Мы должны были быть в столовой двадцать пять минут назад. Ох и попрёт сегодня отца! Уверен, он не дал никому прикоснуться к завтраку, чтобы доказать какой я подлый и непунктуальный.
- Прости... - вновь погрустнел он.
Теперь была моя очередь его целовать, но я только мысленно махнул на него рукой и направился в столовую, дёргая его по пути за руку: он тащился, как черепаха.

Вельча:
Когда мы пришли в столовую, вся семья Юлиана сидела за столом. Перед ними - нетронутый завтрак. Мне было жутко неловко. Я и не догадывался, что на завтраке вообще кто-то будет кроме меня с ним...
- Извините за небольшую задержку, - сказал Юлиан, - Вы могли бы начинать без нас.
- Если ты есть в замке, ты обязан являться к трапезе секунда в секунду, - сказал его отец, - Только ранняя пташка...
- О боже, отец! Да мне твои пташки уже вот где сидят! Я вообще сегодня почти не спал, так что можно считать, что я проснулся раньше вас всех вместе взятых...
- Ага! - воскликнул мальчик лет пятнадцати, - Чем же ты, братец, занимался всю ночь?
- А ты как думаешь? - Юлик поднял одну бровь.
- Класс! И ты, Велька, видел?.. Расскажешь потом? А сейчас давайте уже поедим! - и, не спрашивая ничьего позволения, он накинулся на то, что лежало у него в тарелке, - Вкусно! - проговорил он с набитым ртом, - Мам? А чего ты не ешь?
- Один дряннее другого! - грозно сказал отец.
Подросток подавился и закашлялся. Юлиус хлопнул его по спине.
- Спасибо, - кивнул мальчик.
- Да ладно, пап, - сказал Юлик, - Я же попросил прощения. Садись, - приказал он мне.
- Не могу понять, как ты, Велимир, можешь дружить с этим обалдуем! - всё ещё немного сердясь, произнёс король, - Сущий чёрт! Будь я твоим отцом, не позволил бы и близко приближаться к такому неудачнику.
- Иногда мне всё же везёт, - произнёс Юлик, - Я же с ним подружился. А это огромная удача.
После этой его фразы воцарилось молчание. Еда после такого в горло не лезла.

Юлиан:
Он ничерта не съел и после завтрака выглядел ужасно несчастным. Мне ничего не оставалось, кроме как покормить его где-нибудь в более спокойном месте.
- Давай устроим себе второй завтрак в каком-нибудь маленьком итальянском кафе? - предложил я.
- Зачем? - спросил он.
- Ты согласен? - мне не хотелось с ним спорить, и я решил обратить всё в шутку, - Отлично! Пошли!
Он тихо рассмеялся.
- Конечно, пойдём, раз ты меня приглашаешь. Я давно не ел чего-то типа пасты или запечённого судака. Это здорово! - он улыбнулся.
Он мне нравится всё больше. Такой естественный.
Я взял из гаража свою любимую невзрачную легковушку (даже модель не помню), но довольно просторную, чтобы с лёгкостью поместиться там вдвоём. Мне даже пришли мысли о сексе в машине, но я их отмёл тут же - задние окна не были затонированы, а мне важно, чтобы меня во время процесса никто, кроме партнёра, не видел. Не нравится мне чувство постоянной опасности. Может быть, устану когда-нибудь от секса - тогда понравится, а пока мне и обычных ощущений хватает. Сам того не замечая, я улыбнулся.
- О чём думаешь? - спросил Вельча.
- О тебе, - я же не собирался врать, - А точнее, об интиме... С тобой в главной роли. Глупо. Но никак не могу отвязаться от этих мыслей.
- Если бы ты об этом не думал, голову бы занимали мысли о всяких там лишних килограммах, севших батарейках в плеере и обвисшей груди Бритни... Я не против быть твоим... вдохновителем.
- Слушай, хочешь, я скажу, что люблю тебя?
- Нет. Об этих вещах не спрашивают. Они либо есть. Либо нет.
- Ты не прав. Я был бы не я, если бы этого не спросил. Для меня это важно. И если ты будешь терпимее... Я действительно люблю тебя.
Он посмотрел на меня.
- Люблю. Ещё повторить? Я тебя люблю. (Ох, как прикалывает его вытянутое от изумления лицо!) Не так, как я говорил Вики. Не как друга, пусть даже ближе которого у меня нет. Я люблю той любовью, которая, быть может, быстро сгорает и превращается в дым, но ради этой любви совершаются величайшие подвиги. Та, которая и может быть единственно сравнима с пламенем. Всё это очень красиво. Мне нравится, что ты покорно всё это выслушиваешь. Если бы я не намеревался сейчас повернуть ключ зажигания и выехать из гаража, я бы... - Я наклонился к его губам, - Иди ко мне... на секундочку... - в этот момент он был похож на один из маленьких домиков на старинной улице. К каждому из них ведёт одна и та же дорожка, что и к другим, каждого из них освещают одинаковые фонари, у всех одинаковые красные черепичные крыши. Улица мертва, спокойна, ждёт домочадцев... Всё тихо, как в тихом омуте. Ты забредаешь в этот один из десятков домик и понимаешь, что он только внешне такой же, как остальные. Внизу, в подземелье, оберегаемый дьяволом, таится клад. Мне было бы очень интересно докопаться до этого клада и потом с упоением рассматривать его, бесконечно перебирая в руках...
Мы выехали на шоссе, ведущее в город.
Он отвернулся к окну. Как я понял, из-за смущения. А может быть, по какому-то другому поводу. Он минут пять молча следил за мелькающими деревьями и, как я впоследствии узнал, считал гнёзда. Это его привычка ещё с детства. Чтобы как-то развлечь себя в машине он считает птичьи гнёзда. Наверное, это успокаивает. Никогда не пробовал...
- Юль... - позвал он.
- М?
- Как мы дальше общаться будем?..
- Ну, ты скажешь вечно! - рассердился я.
Он испуганно посмотрел на меня.
Я улыбнулся.
- Будешь жить со мной в одной комнате?
- Не знаю, - ответил он.
- Как будто мы обвенчаны.
- Мы же были друзьями, - попытался возразить он.
- А стали врагами! Напомни мне об этом завтра!
- Да. От любви до ненависти один шаг.
- Ну, шут бы с ним! Ты собираешься куда-нибудь шагать? Лично я - нет! Готов топтаться на одном месте хоть целую вечность! С тобой, - я поднял его личико за подбородок, - Не вешай нос. Ты очень...
- Что?..
- Не знаю. Очень во всём.
Он помолчал.
- Я не верю в то, что ты говоришь.
Итог всех моих признаний. Здрасьте, приехали, нате, съешьте, получите, распишитесь. Я нажал на тормоз. Его так тряхнуло, что он чуть было не улетел в лобовое стекло носом.
- Ты что, сдурел?! - спросил я тоном, не допускающим компромисса, - Мне плевать кто ты там есть. Принц, инопланетянин, китайский парашютист или японский лётчик. Я тебя хочу. Веришь ты в это или нет! - я неосознанно глянул ему в глаза, - Да что с тобой говорить!
Действительно. Все мои мысли касательно секса в машине грозили превратиться в реальность. Какая вообще разница, затонированы задние стёкла или нет? Посреди необитаемой дороги. Кому до этого есть дело? Рано утром. В воскресенье. Кто такой любопытный?

...

- Это клёво было... правда?..
Он кивнул, и устало улыбнулся. Прямо как мать после родов.
Я лёг рядом с ним, опершись на локоть.
- Ну что? У тебя есть ещё силы для сомнений? Если да, я сделаю с тобой это снова.
- Хватит, - сказал он тихо, - Я хочу есть. Просто умираю с голода. К тому же мы в машине, на шоссе по дороге из твоего поместья в город... Где-то чёрт знает где... У меня нет сил сомневаться. Я снова счастлив. Мне так кажется.
- Потрясающе, - я поцеловал его в лоб, - Помочь тебе одеться?
- Ага, - повеселел он.
Интересная игра. Я имею в виду - одеваться в машине, да ещё и вытаскивая вещи из-под друг друга. Немного по-домашнему, но нам нравилось.
- Я тебе весь костюм измял! - воскликнул он, вернувшись, наконец, на переднее сиденье.
- Ничего! Не на приём к президенту едем. Мне безразлично, что обо мне подумают посетители той кафешки, которую мы посетим. Единственная мысль - скорее бы до неё добраться! Я вообще-то знаю одну неподалёку от въезда в город, но не факт, что там найдётся свободный столик...
- Надеюсь, найдётся, - с надеждой сказал он.

Вики:
Почему-то мне кажется, что я скоро умру. Мне постепенно становится всё хуже и хуже... Сегодня с утра не вылажу из кровати. Во всём теле какая-то неприятная тяжесть. Крылья не хотят проявляться. Ладно, на них я пока забила. Главное, невозможно объяснить предкам, какого чёрта их дочура не в школе. Слава богу, сейчас они все разбежались по работам, а то донимали бы до сих пор.
Я посмотрела на часы - около двеннадцати. Интересно, что сейчас делает Юлик? Хочу его увидеть.
Он ест. Он что-то ест. Что-то у меня совсем не стало сил... Вижу очень смутно, не могу даже позвать его... На заднем плане какая-то забегаловка... И кто-то рядом. Уже не вижу, ощущаю чьё-то присутствие. Я и не могу видеть его окружение. У нас только с его разумом связь, а остальные люди скользят мимо.
Наверное, с ним рядом тот, ради кого он повесил трубу сегодня ночью. То бишь тот, с кем он спал. Может быть. А может, уже кто-то другой. Юлиус ни в чём себя не намерен ограничивать. Тем более, в любовниках, то есть в любовницах. Парня в его постели застаю впервые. Хотя, не так уж много я о нём знаю, чтобы судить. Чтобы судить о его ориентации? Тьфу! Чушь! Какое мне до этого дело? Меня это не касается. Пускай спит с кем угодно. Пусть хоть педофилией занимается, лишь бы моего Вельчу не трогал.
Сгулять что ли на кухню? Хоть чаю выпить что ли?..

Юлиан:
- Как ты думаешь, это прикольно кормить кого-то с ложечки? - спросил Вельча, набив рот всякой всячиной.
- Не надо разговаривать с полным ртом, - боже, я прямо как отец говорю. Но он же был прав, говоря мне такое, - А чего ты спрашиваешь? Хочешь, чтобы я тебя покормил? Или сам ляльку захотел? Отцовский инстинкт проснулся?
- Отцовский? - он даже жевать ненадолго перестал, - С чего ты взял?
- А с чего бы мне взять и не взять? - ответил я вопросом на вопрос, - Да ладно тебя, не грузись, - Я вдохнул аромат кофе и сделал глоток.
- Странный ты стал какой-то...
- Ой, это просто ты теперь всё иначе трактуешь! - я облокотился на стол, - Подумаешь... Если бы я раньше такое сказал, ты бы даже не заметил! Как будто впервые меня видишь.
- Правда, будто впервые, - согласился он, - Как будто раньше мы с тобой и не дружили. В голове какая-то каша.
- Я знаю какая, - сказал я, словно увидел привидение.
- Да? - спросил он таким же голосом.
Я поманил его пальцем и стараясь говорить как можно серьезнее произнёс: "Кукурузная каша..."
Мне стало смешно, а он, слушая мой смех, покраснел до кончиков ушей.
- Ладно, я глупо пошутил... - сказал я, - Сегодня воскресенье. Давай немного развлечёмся?
- Да...
- Решено! Сегодня наш день! Признавайся, куда мы пойдём? Что ты больше всего любишь? (после меня, конечно)
Вельча задумался.
- Море люблю. И гостиницы. Крики чаек. Закаты. Что ещё?..
- Этого пока достаточно, - остановил я его, - Значит гостиница на воде и закат с криками чаек. Отлично. Но пока...
Вельча испуганно пригнулся.
- Пока... может, по магазинам пройдёмся? - скромно предложил я.
- А ты хочешь?
- Давно не был в городе. Хотелось бы купить что-нибудь сногсшибательное. Поможешь?
- Само собой. А что именно ты хочешь купить?
- Пока не знаю, - пожал я плечами, - Как увижу, покажу. Если ты допил кофе, пойдём.
Я держал его за руку, выходя из кафе. Как будто мы с ним с самого знакомства стали встречаться... Просто кавай какой-то. Ушастый. Киска. Мур!

Необъяснимая пауза...

Продолжение следует...

2003